Друг семьи - Страница 8

Даже работая дома, Рейчел ощущала запахи гари и разогретого асфальта, и у нее начинала болеть голова. Именно поэтому, избирая для себя дальнейшее направление работы, она решила заняться садами и парками. Люди нуждаются в убежище от жестокости современного мира – в тени деревьев, в изумрудных лужайках, в тропинках, извивающихся среди зарослей цветущих кустов, – во всем том, что помогает человеческой душе снова стать собой.

Хмм… Душа. Не слишком-то подходящее слово для той, кого называют современной женщиной. Правда, отец Рейчел не видел в этом определении ни капли привлекательности.

Ей не хотелось даже думать о том, как Грегори Маггз отреагирует на известие о ребенке. Впрочем, вызвать удивление она вряд ли сможет. Отец всегда ждал от дочери самого худшего, ждал, что она подведет его снова…

Рейчел крепко стиснула руль, искренне сожалея, что отношения с отцом становятся все более натянутыми.

Ее новенький «форд», прошелестев колесами по гравию, въехал в главные ворота особняка де Сакадуро-Кабрал. Перед домом уже стояло несколько машин. Рейчел совершенно забыла о вечеринке, на которую ее пригласил Жоан, и, приближаясь к старинному каменному дому, вдруг услышала сладостные и печальные звуки скрипки – де Сакадуро-Кабрал всегда любили сочетать вино и музыку.

Рейчел остановилась перед массивной входной дверью, прислушиваясь к звучанию струнного квартета. Прекрасная музыка была такой же щемящей, такой же проникновенной, как и ее собственные чувства.

Теренс… Отец… Жоан… Все те, кого она любила и потеряла. Возвращение домой стало для нее самой трудной вещью на свете. Санта-Роза была ненавистна ей воспоминаниями, которые пробуждала. Если бы не Лидфорды, Рейчел давно бы уже собрала чемодан и улетела в Бостон первым же рейсом. Да что там Бостон, любой шумный и грязный город казался ей более приемлемым для жилья, чем этот райский уголок!…

Музыка неожиданно прервалась, и Рейчел, вздрогнув, прогнала прочь тяжелые мысли. Не надо забывать, напомнила она себе, что я здесь для того, чтобы работать, а не копаться в собственных страданиях.

***

Жоана она отыскала в огромной бильярдной. Он любил устраивать здесь шумные сборища.

По комнате сновали нанятые для такого случая официанты, разнося закуски и прохладительные напитки. Взяв с подноса высокий тонкостенный бокал, Рейчел снова нашла взглядом Жоана. Хозяин дома был одет в хорошо сшитый светло-серый костюм и белую шелковую рубашку. Ворот был расстегнут, открывая сильную шею. Кожа Жоана золотилась, напоминая о долгих днях, проведенных под солнцем.

Вот он засмеялся шутке одного из гостей, резко повернул голову. Какой он красивый и притягательный… какой мужественный и сильный!

Неожиданно Рейчел поймала на себе его взгляд. Их глаза встретились, уголки рта Жоана дрогнули в приветственной улыбке. Она улыбнулась в ответ, чувствуя, как теплеет на душе.

Жоан направился к ней, извинившись перед обступившими его гостями. Приблизившись, он обнял Рейчел и прижал к своей груди так крепко, что можно было слышать биение его сердца и почувствовать дыхание.

Она ощутила трепетное наслаждение, когда Жоан приподнял ее подбородок и поцеловал в обе щеки.

– Рейчи, дорогая, когда ты приехала?

Он все еще держал ее в объятиях, всем телом ощущая мягкость и податливость прелестной женщины.

– Не так давно, – ответила Рейчел, даже не пытаясь высвободиться.

Как глупо все это! Она хорошо знала, что Жоан относится к ней, как к сестре, не питая сексуальных желаний. Но ее тело игнорировало приказы разума и тянулось к этому прекрасному мужчине, отзываясь теплом на прикосновения его сильных рук.

– Ты выглядишь усталой, – отметил Жоан, проводя большим пальцем по щеке Рейчел.

– В самом деле? – А она-то считала, что в последние дни чувствовала себя гораздо лучше, чем обычно. – Пойду-ка я в таком случае попудрю носик.

– Не беспокойся, ты великолепна. Пойдем, я представлю тебя гостям.

Ужин был прекрасным, а гости Жоана – интересными собеседниками. Но в десять часов Рейчел незаметно удалилась в свою комнату.

Гостевые апартаменты в доме Жоана были отделены от остальных помещений, обеспечивая тишину и комфорт тем, кто в них в данный момент жил. Рейчел долго нежилась в ванне, после чего надела хлопковую ночную рубашку и села перед зеркалом, положив подбородок на сцепленные пальцы.

Брайс ненавидел эту голубую ночную рубашку – такую уютную и мягкую. Как-то он подарил ей взамен атласное с кружевом произведение портновского искусства, не вызывающее ничего, кроме смеха. Рейчел вспомнила, как застыла с раскрытой коробкой в руках.

– Брайс, во имя Господа, что это?

– Тебе не нравится, – заметил тот, оскорбленный в лучших чувствах.

– Не то чтобы не нравится, но… она несколько не в моем стиле.

Брайс тогда забрал коробку и стал искать в ней чек, надеясь вернуть покупку в магазин. Рейчел, испугавшись, что обидела возлюбленного, попыталась утешить его, и в итоге все закончилось в постели.

До этого они целовались, но не решались на близкие отношения. Тот случай был первым и последним в их недолгой интрижке, но его оказалось более чем достаточно… для того, чтобы зачать ребенка, которого Брайс отказался признать.

Для начала он обвинил Рейчел в том, что она спала с кем-то еще и что это не его ребенок. Когда та, возмутившись, опровергла измышления, Брайс показал себя во всей красе.

– Неважно, – заявил он. – Мне не нужен ребенок. И ты должна от него избавиться.

– Ты просто злишься.

– Нет, не злюсь. Потому что уверен, что ты поступишь правильно.